Роберт Хайнлайн - Дверь в лето [с рисунками]

— Значит, там, в кафе, ты и передумал? И решил вместо этого явиться сюда и устроить нам неприятности?

— Да. — Я собирался продолжить и рассказать ей, как я ехал сюда, и что сказал Питу, и что он мне ответил, и как я остановился у аптеки и распорядился своими акциями «Золушки Инк.», и как я приехал к Майлсу, и как Пит не хотел оставаться в машине, и как…

Но она перебила меня, и я не успел. Она сказала:

— Ты опять передумал, Дэн. Ты хочешь получить свой Холодный Сон. Ты поедешь и получишь свой Сон. И ничто на свете не остановит тебя, так ты хочешь получить свой Сон. Ты понял? Что ты должен сделать?

— Я должен получить Холодный Сон. Я очень хочу по… — я зашатался. Я уже стоял, как столб, больше часа, не шевельнув ни единой мышцей — ведь никто мне этого не приказал. Я начал медленно падать на неё.

Она отскочила и резко сказала:

— Сядь!

Я сел.

Белла повернулась к Майлсу.

— Вот так-то. Буду долбить до тех пор, пока не буду уверена, что он ничего не перепутает.

Майлс глянул на часы.

— Он сказал, что доктор ждёт его к двенадцати.

— Времени навалом. Только лучше уж мы сами отвезём его, на всякий случай… Чёрт возьми!

— В чём дело?

— Времени слишком мало. Я вкатила ему лошадиную дозу, чтобы сработало раньше, чем он мне врежет. К полудню он будет настолько трезв, что сумеет в этом убедить кого угодно. Кроме доктора.

— Может быть, медосмотр в этот раз будет поверхностным. Ведь его медицинский допуск уже подписан.

— Ты же слышал, что он сказал: доктор предупредил, что проверит, не пил ли он. Значит, будет проверять рефлексы, скорость реакции, заглядывать в глаза — в общем, делать всё то, чего мы очень не хотели бы. Мы просто не можем позволить доктору делать это. Майлс, ничего не выйдет.

— Может, отложить на денёк? Позвоним им и скажем, что он немножко задерживается.

— Заткнись и дай подумать.

Она опять полезла в бумаги, которые я принёс с собой. Потом вышла из комнаты, но тотчас вернулась с ювелирной лупой, ввернула её в глаз наподобие монокля и стала пристально рассматривать каждый лист. Майлс спросил её, что она делает, но она отмахнулась от него.

Наконец она отложила лупу и сказала:

— Слава богу, что все пользуются стандартными государственными бланками. Дай-ка мне телефонный справочник по учреждениям.

— Зачем?

— Давай, давай. Хочу уточнить название фирмы. Да знаю я, как она называется, но надо наверняка.

Ворча, Майлс приволок справочник. Она полистала его и сказала:

— Ну, вот. «Мастер Иншуранс Компани оф Калифорния»… и на каждом бланке есть свободное место. Вот если бы вместо «Мастер» было «Моторз», тогда дело было бы на мази, но у меня никаких связей в «Моторз Иншуранс», и потом, я даже не знаю, занимаются ли они анабиозом. По-моему, у них только страхование транспортных средств. — Она подняла голову.

— Майлс, тебе придется отвезти меня сейчас на фабрику, срочно.

— Да?

— Если ты, конечно, не знаешь более быстрого способа раздобыть электрическую пишущую машинку с угольной лентой. Или нет, поезжай и привези её сам. Мне надо позвонить кое-куда.

Он нахмурился.

— Я, кажется, начинаю понимать, что ты задумала. Но, Белла, это же безумие. Это жутко опасно.

Она засмеялась.

— Это ты так думаешь. Я же говорила тебе, что у меня были неплохие связи до того, как мы с тобой стакнулись. Мог бы ты в одиночку провернуть дело с «Манникс»?

— Ну… Не знаю.

— А я знаю. И ты, наверное, не знал, что «Мастер Иншуранс» тоже входит в «Манникс»?

— Ну, не знал. А какая разница?

— Разница в том, что тогда мои связи работают. Смотри, фирма, в которой я работала, помогала «Манникс Энтерпрайзиз» по части уменьшения налогов… пока мой шеф не слинял за границу. Как ты думаешь, получили бы мы с тобой такие выгодные условия, не гарантируя, что наш Дэнни тоже входит в сделку? А-а… Я всё знаю про «Манникс». Так что гони и вези мне машинку, а я разрешу тебе посмотреть, как работают настоящие артисты. Осторожно, там где-то кот.

Майлс поворчал, но стал собираться. Потом вернулся.

— Белла! Разве Дэн не оставил машину возле нашего дома?

— А что?

— Её там нет. — Вид у него был встревоженный.

— Ну, наверное, поставил её за угол. Это неважно. Давай вези машинку. Шевелись!

Он опять вышел. Я мог им сказать, где я оставил машину, но, поскольку никто меня об этом не спрашивал, я не стал об этом думать. Я вообще ни о чём не думал.

Белла тоже вышла куда-то, оставив меня одного. Майлс вернулся ещё затемно, совершенно вымотанный, волоча нашу тяжёлую машинку. После этого меня опять оставили без присмотра.

Войдя в комнату, Белла сказала:

— Дэн, в одной из твоих бумаг сказано, что ты просишь страховую компанию позаботиться о твоих акциях «Золушки». Ты больше не хочешь этого. Теперь ты хочешь отдать их мне.

Я не ответил. Тогда она сказала с раздражением:

— Давай сформулируем так: ты хочешь отдать их мне. Ты знаешь, что хочешь отдать их мне. Ты ведь знаешь это?

— Да. Я хочу отдать их тебе.

— Отлично. Ты хочешь отдать их мне. Ты должен отдать их мне. Ты себе просто места не найдёшь, пока не отдашь их мне. Ну, где они? В машине?

— Нет.

— Тогда где же?!

— Я их отправил по почте.

— Что? — Она взвизгнула. — Когда ты их отправил? Кому ты их отправил? Почему ты их отправил?

Если бы второй вопрос оказался последним, мне бы пришлось на него ответить. Но я ответил на последний вопрос — это было всё, что я мог.

— Я их передал другому владельцу.

— Куда он их дел? — спросил, входя, Майлс.

— Говорит, что отправил их по почте… потому что передал их другому владельцу! Лучше найди-ка его машину да обыщи хорошенько: может, он только вообразил, что отправил их. Когда он ходил в страховую компанию, они определенно были у него при себе.

— Передал их! — повторил Майлс. — Боже милостивый… Кому?

— Сейчас спросим. Дэн, кому ты передал свой сертификат?

— «Бэнк оф Америка».

Она не спросила почему, а то я сказал бы ей и про Рики. Она просто вздохнула и поникла. Плечи у нее опустились.

— Недолго музыка играла… Про акции, Майлс, можно забыть. Чтобы выудить их из банка, надо слишком много напильников. — Она внезапно выпрямилась. — Если, конечно, он действительно отправил их по почте. Если нет, то я смогу подтереть надпись на обороте так чисто, что будет прямо как из прачечной. А потом он опять передаст их… мне.

— Нам, — поправил Майлс.

— Ну, это детали. Иди ищи его машину.

Майлс вернулся довольно скоро и объявил:

— Её нет нигде в радиусе шести кварталов вокруг. Я объехал все улицы и бульвары. Должно быть, он приехал на такси.

— Ты же слышал: он сказал, что приехал на своей машине.

— Ну, а теперь её нет. Спроси его, когда и где он опустил свои акции в почтовый ящик.

Белла спросила, и я ответил:

— Прямо перед тем, как приехать к вам, я кинул конверт в ящик на углу Сепульведа и Вентура-бульвар.

— Как ты думаешь, врёт?

— Он не может врать — он не в той форме. И он слишком уверенно говорит, чтобы перепутать. Забудь об этом, Майлс. Может, после того как его затолкают спать, окажется, что его передаточная надпись недействительна, потому что он уже успел продать эти акции нам… По крайней мере пусть распишется на чистом листе, я потом попробую.

Она попыталась получить мою подпись, а я попытался подчиниться. Но я был в таком состоянии, что проку от меня было мало, и подпись моя её не устроила. В конце концов она выдернула лист бумаги из моих рук и сказала с раздражением:

— Тьфу, смотреть тошно! Я и то подпишусь твоим именем лучше тебя…

Потом она наклонилась надо мной и сказала с нажимом:

— Жаль, что я не прикончила твоего кота. Несколько часов они меня не трогали. Потом пришла Белла и сказала:

— Дэнни, малыш, я сейчас сделаю тебе укольчик, и тебе станет гораздо лучше. Ты сможешь встать, и ходить, и вести себя совсем как обычно. Ты ни на кого не будешь сердиться, особенно на нас с Майлсом. Мы же твои лучшие друзья. Правда же? Ну-ка, кто твои лучшие друзья?

— Вы. Ты и Майлс.

— Но я — даже больше чем друг. Я твоя сестра. Повтори.

— Ты моя сестра.

— Хорошо. Теперь мы поедем кататься, а потом ты примешь Долгий Сон. Ты болел, но, когда проснулся, тебе стало лучше. Ты понял?

— Да.

— Кто я?

— Ты мой лучший друг. Ты моя сестра.

— Молодец. Закатай рукав.

Я не почувствовал, как вошла в кожу игла, но, когда Белла выдернула её, руку защипало. Я сел, потянулся и сказал:

— Ух, как щиплет, сестренка. Что это?

— Это чтобы тебе стало лучше. Ты болел.

— Ага, болел. А где Майлс?

— Сейчас придёт. Давай другую руку. Подними рукав.

Я спросил: «Зачем?» — но рукав поднял, и она опять сделала укол. Я даже подпрыгнул. Она улыбнулась.